Черный Саша: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1929". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 4. Размер: 16кб.

Часть текста: этом взрослый оказывается частью общего действа, он участвует в разжигании костра, забавах вокруг него, а потом и в его тушении вместе с детьми. Такая устремленность к детям, способность находить радость от общения с ними, искреннее желание быть частью их мира сохранится на протяжении всего жизненного и творческого пути поэта. В рассказе-сказке «Красный камешек» появляется маленький герой того типа и склада характера, который всегда будет отражаться в любимых героях Саши Черного как поэтических, так и прозаических произведений. Традиционные сказочные приемы органично вплетаются в повествование о маленьком любопытном, неугомонном ребенке, готовом броситься на помощь, даже если эту помощь он оказать не в состоянии, потому что еще мал. В нем живет естественный для ребенка интерес ко всему живому, что ползает, летает, жужжит, кукарекает, лает, мяукает и т. д. Зверюшки будут непременными участниками игр и забав детей, а также самостоятельными героями произведений Саши Черного. Детская тема занимает особое место в его творчестве; какое-то невероятно трогательное отношение к ребенку, которое...

Входимость: 3. Размер: 74кб.

Часть текста: заставила сменить тематику, но и наложила свой отпечаток на тональность и манеру письма. От подобного деления творчества Саши Черного нам не уйти»[1]. В эмиграции проза начинает выходить на первый план. Исследователи отмечают принципиальный для Саши Черного переход от поэзии к прозе, который произошел еще в 1910-ые гг., после ухода из «Сатирикона». Так, Э. М. Шнейдерман, рассматривая причины ухода поэта из «Сатирикона», пишет: «Но, может быть, причина разрыва заключалась в том, что сатира перестала быть для него всем, – в его поэзии все увеличивается доля лирики, обращается он и к прозе»[2]. Проза, по мнению А. С. Иванова, позволяла «приблизиться к опосредованному, более объективному и глубокому постижению сущности современников»[3]. Поэзия, «стиховая множественность, объединенная в циклы» отражает мозаичный взгляд на мир, тогда, как проза позволяет представить более целостный взгляд[4]. И еще одно очень важное в рамках нашей темы замечание исследователя: «Обращение к прозе объясняется, вероятно, еще и тем, что Саша Черный с годами стал тяготиться репутацией сатирика. Душа его была не утолена отрицанием, искала утверждающего начала »[5]. В эмиграции творчество поэта и писателя пошло по трем направлениям: Первое : поэзия – переиздание старых сборников с доработкой, появляются и новые вещи в традиционном сатирическом ключе, и собственно лирика; создаются крупные формы (поэмы), но поэзия начинает уходить на второй план. Второе : проза, которая все больше и больше начинает доминировать над поэзией, основными темами прозы становятся общие для русских писателей в эмиграции в целом – это тема оставленной России, воспоминания о прошлой жизни и эмигрантский быт, неустроенность которого преодолевается через иронию и юмор. Третье : детское творчество – поэзия и проза для детей. Дон-Аминадо в своих воспоминаниях пишет о Саше...

Входимость: 3. Размер: 11кб.

Часть текста: Белка-мореплавательница В полночь Голубиные башмаки Кот на велосипеде Разговор на полке в кукольной клинике Тихая девочка Хитрый солдат Черт на свободе Библейские сказки Даниил во львином рву Отчего Моисей не улыбался, когда был маленьким Первый грех Праведник Иона Сказка о лысом пророке Елисее, о его медведице и о детях Рассказы, сказки не собранные в книгу Белая медведица Два друга (Из детской переписки) Железное колечко Лук в клетке Маленькие О мыши,которая легкомысленно забралась в чемодан Разбитое стекло Ссора Танина школа Тротуарный клуб Факирский подарок Серебряная елка Эта книга с подзаголовком «Сказки для детей» выпущена в Белграде «Издательской комиссией» (Палаты Академии наук) в 1929 году. Иллюстрирована художником Г. И. Самойловым. В состав ее включены как давние сказки, написанные и опубликованные еще в России, так и те, что возникли уже в годы эмиграции. Зафиксирован единственный отклик на книгу: О.//Руль. Берлин, 1929, 12 июня. Чудесное лето Отдельным изданием книга вышла в конце 1929...

Входимость: 2. Размер: 11кб.

Часть текста: в приятельской компании, попробуйте такой опыт сделать: пусть каждый попытается вспомнить и рассказать о чем-нибудь забавном и веселом, что он за все годы эмигрантских перелетов сам пережил или краем уха слышал. Один вспомнит, как ему добрый дядя из Риги свой старый английский костюм для перелицовки прислал. И как парижский портной из Кишинева, вздев на нос окуляры, честно осмотрел тройку во всех интимных подробностях, без всякой иронии краткий диагноз поставил: «уже перелицовано». Другой расскажет, как он, родившись в Одессе, должен был в Вильне, при помощи двух бескорыстных лжесвидетелей, заново родиться в Ковно, иначе вместо нужной ему визы он получил бы некоторый символический предмет с маслом. Третий… третий позовет своего семилетнего Грегуара и для увеселения гостей спросит: — А какую ты русскую песню знаешь? И Грегуар, став в лезгинскую позу, с чистейшим медонско-боярским акцентом пропищит: А мы просто сеяли-сеяли, А мы просто вытопчем-вытопчем… Как видите, чрезвычайно веселые истории. Если же в кои веки действительно с человеком какая-то забавная штука случится, то ближайшие родственники уж непременно ее в сюжет для театра Гиньоль обернут. И старая, не такая уж плохая пропорция — «бочка меду и ложка дегтю» — неизбежно в «бочку дегтя и ложку меда» превратится. * * * Записываю стенографически точно. Глеб Ильич Немешаев жил с женой на окраине Парижа в одном из самых скромных и порядочных районов. По причине сердечных перебоев и дешевизны жил внизу, в ре-де-шоссе. В центре квартиры торчал крохотный внутренний дворик, — каменная шахта во все этажи, в которую верхняя прислуга по утрам выколачивала пыль из постельных ...

Входимость: 2. Размер: 22кб.

Часть текста: друг у друга, чуть не дрались, чтобы испытать на себе новое изобретение. Прибор был действительно замечательный: четыре связанные между собой, наглухо закрытые жестянки из-под бензина прикреплялись в рыболовном сачке к спине; по бокам жестянок, для устойчивости, приделаны были, как в австралийских челноках, камышовые щитки, а в поперечную дощечку вставлялся оранжевый флажок, чтобы издали было видно: «терплю бедствие». Одна беда — жестянки на широкой тесьме неизменно сползали к низу живота, и потерпевший крушение переворачивался головой вниз, будто Ванька-Встанька, но в обратном направлении. Тонуть не тонул, но захлебывался, что почти одно и то же. Конечно, это не было опасно: дети хватали погибающего за отчаянно дрыгающие ноги и переворачивали его головой кверху, в привычное для взрослых и детей положение. К тому же испытание производили на мелком месте, а маленького Боба, который мог и в ванне утонуть, из игры исключили. Зато он мог издали визжать вместе со всеми сколько душе угодно. Дядя Вася, пока дети барахтались в воде, сидел в стороне на пригорке под широкой искривленной сосной и читал письмо. Прочел, подождал, пока изобретатель и кольцо голов вокруг него немного угомонились, зачем же зря забаве мешать, и позвал Игоря. — Устал? — Ни капельки. Скажи, дядя Вася, как сделать, чтобы жестянки вниз не сползали? — Перемычки такие надо к плечам привязать, вроде подтяжек… Ты погоди, теперь у нас разговор другой будет. Мама пишет, что ты здесь загостился, три недели прожил вместо двух. У вас ведь там под Парижем в усадьбе тоже неплохо. Загорел ты, окреп… Поучиться тебе еще надо перед тем, как в школу поступишь. Вот мама и пишет, чтобы я тебя домой отправил. Слышишь? Игорь молчал. Общипывал лиловую лапку вереска и смотрел в песок. — Что ж ты, кролик? Разве ты не соскучился по маме? Не хочешь отца видеть? Мальчик встрепенулся. — Конечно, хочу! Но как же я...

Входимость: 2. Размер: 4кб.

Часть текста: не спит Он проснулся на заре… Нос в подушке, Одеяло на макушке,— Он лежит, как крот в норе. «Тюфячок, скажи мне слово». «Я набит морской травой, Но трава была живой: Колыхалась, Волновалась В лад с подводной синевой. Там звезда в пучине зябкой Шевелила алой лапкой… Проплывали в стеблях рыбы, Пуча круглые глаза. Над водою — бирюза И утесов рыжих глыбы». «А русалки, тюфячок?» «По волшебному рассказу, Их скрывала глубина… Но среди травы ни разу Не плескалась ни одна. В лунный час сверкала гладь,— Кто-то там вверху купался… Чей-то голос раздавался. Кто? Трава должна молчать». «Осьминог в траве сидел?» «Он запутался бы в ней. Он таился средь камней, Как пират ...

Входимость: 2. Размер: 25кб.

Часть текста: сонных, отправили вечером к дяде в подгородное именьице. Как ни таращили они в бричке глаза, ничего не было толком видно: то ли кусты по бокам дороги торчат, то ли медведи на дыбки подымаются, маленькими мальчиками хотят поужинать. Старший Вовка на всякий случай в кармане перочинный ножик раскрыл, а другой рукой брата обнял. «Закрой глаза!.. Медведи первые на человеков никогда не нападают». А дядя потаенный детский шепот расслышал и рассмеялся. — Правильно, Вовка! Пусть-ка нападут. Сейчас мы их всех свяжем и в московский зоологический сад малой скоростью отправим… Приехали поздно. Лохматые чудовища (псы, а может быть, и домашние медведи?) терлись о подножку брички, лизали детские ноги. В столовой горела невиданная в городе керосиновая лампа на цепях с чугунным ядром. Попискивал засыпающий самовар. На буфетной доске горкой лежали румяные яблоки. Бледная и худая тетя Глаша раскутала мальчиков, погладила по голове: теперь она долго-долго будет для них вроде мамы. Попугай в углу на жердочке проснулся, вскинул зеленый хохол и ляпнул: — Арестанты приехали! Мальчики удивленно...

Входимость: 2. Размер: 11кб.

Часть текста: девочкину гамашу и так яростно стал ее теребить, точно у него на свете злее врага не было. — Отдай! — строго приказал хозяин. — Сейчас же отдай, негодная собака!.. Разве так встречают гостей? Но негодная собака прекрасно понимала, что человек хочет быть строгим, но не умеет. И помчалась в столовую с гамашей и заставила человека и девочку бежать за собой вокруг стола, пока все не уморились и не плюхнулись на диван, высунув языки, словно они втроем только через Ла-Манш переплыли. — Я вам завидоваю! — сказала девочка, прижимая нос к горячему собачьему боку. — Почему, дружок? — У вас есть живая собака… Она с вами живет всю жизнь? — Только год. Год назад она даже стоять не умела на паркете. Лапы расползались во все стороны. — Ее мама была пудель? — Нет. Мама ее фокс, и она фокс. — Почему же она такая барашковая? — Такая порода. Иглошерстый фокс. — Она мальчик? — Девочка. — Ничего не понимаю: косматая — и фокс, бородатая — и девочка… Вы, верно, сами не знаете. Человек виновато вздохнул и пошел к буфету доставать сладости. Ели липкие финики, тянучки и холодные душистые мандарины. Девочка, впрочем, больше кормила фокса. Она была уже давно мама, — и у нее было три дочки — куклы, и она знала, как надо обращаться с годовалой собачкой. Вынимала из фиников и мандаринов косточки, сдирала с тянучек восковую бумажку и по...

Входимость: 2. Размер: 8кб.

Часть текста: поют — и столько новых дядей… Расплакаться иль звонко рассмеяться? Картинки детские пестрели на стене, Мы, взрослые, сидели на скамейке, И мысль одна в глазах перебегала: Здесь, за оградой, русский островок, Здесь маленькая родина живая… * * * Я у окна беседовал с детьми. Похожий на пажа серьезный мальчик Мне протянул игрушечный магнит,— На нем гирляндою булавки трепыхались… «Притягивает…» — объяснил он тихо. «Я из Парижа привезу тебе Из воска утку. В клюв ты ей воткнешь Иголочку и в таз с водою пустишь, Магнит запрячешь в хлеб — и чуть поманишь, Она к тебе за хлебом поплывет»,— «Вы фокусник?..» Я левый глаз прищурил. Другой принес мне чучело чижа: «Он был живой?» Я подтвердил: «Еще бы!» — «А от чего он умер, ты не знаешь?»— «Сел на трубу, заснул и угорел». Такой кончиной мальчик был доволен. К руке моей прижавшись вдруг плечом, Сказала девочка с японскими глазами: «Ко всем приехали, а мамы нет как нет…» — «Испортился, должно быть, паровозик».— «Ты думаешь? Когда ж она приедет?» — «Сегодня к ужину». Девица расцвела. * * * Весь дом я обошел. В покоях верхних Кровати детские стояли чинно в ряд. Сквозь заплетенные, высокие края Пикейные пестрели одеяльца. Сверкали стены свежей белизной, И пол блестел, как палуба фрегата. Как сладко вечером им здесь смежать глаза, В уютных гнездах, рядом, в полумгле, Дыханье тихое одно с другим сливая… Ступеньки вверх. В отдельной комнатушке Три мальчика, как кролики, лежали. Простуда легкая, их резвость укротив, Румянцем на щеках их разгоралась… Спустились вниз. За дверью — длинный стол, Журчит беседа, чай дымится в чашках. И — друг гостей — бормочет самовар. Я вышел в сад: так зелена трава, Так радостны пушистые вершины…...

Входимость: 2. Размер: 23кб.

Часть текста: поэтому изложить пространно. Тогда для вас, свежего человека, буйабес этот в настоящем свете заиграет. В прошлое лето жили у нас на ферме земляки-дачники. Столовались они по-цыгански. Мне с сестрой не с руки эмигрантскую кухмистерскую устраивать, — пользы ни на грош, а копоти и капризов не оберешься. Да и жильцам выгоднее на своих спиртовках насущные баклажаны варьировать: баклажаны с томатами, томаты с баклажанами, а в прослойку икра из того же фрукта. Один шофер даже в сметане их кусочками обжаривал — иллюзия груздей будто бы получалась. Фантазия у него была, дай Бог самому Форду. А в предупреждение подагры и для бодрости организма обжирались все модным у нас продуктом — сырым чесноком. До того наедались, что к иной симпатичной даме без пульверизатора даже на воздухе не подойдешь… Уж, по-моему, будь ты с подагрой, только без запаху этого оглушающего. Жила у нас, в числе прочих, молодая чета. Он скоропостижный наборщик-эмигрант. Божья коровка, ростом с Петра Великого; она просто так, сюжет в светлых локонах, украшение пейзажа. Осточертел им баклажанный рацион; три дня кофе без масла и молока пили, экономию нагнали и пошли в соседний городок сверхпрограммный буйабес есть....

Поиск по творчеству и критикеCлово "1929"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1929"