Черный Саша: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1905". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 12. Размер: 10кб.

Часть текста: Из Маньчжурии калек Отправляют в Ниццу. Мучим совестью, Фролов С горя застрелился; Губернатор Хомутов Следствия добился. Безобразов заложил Перстень с бриллиантом... Весел, сыт, учен и мил, Пахарь ходит франтом. Шлется Стесселю за честь От французов шпага; Манифест - иначе есть Важная бумага... Интендантство, сдав ларек, Все забастовало, А Суворин-старичок Перешел в "Начало". Появился Серафим - Появились дети. Папу видели за сим В ложе у Неметти... В свет пустил святой синод Без цензуры святцы, Витте-граф пошел в народ... Что-то будет,братцы?.. Высшей милостью труха Хочет общей драки... Все на свете - чепуха, Остальное - враки... Примечание Зритель. 1905. № 23. С. 4. Эта публикация примечательна тем, что поэт впервые подписался псевдонимом «Саша Черный». Много позже он в разговоре с критиком А. Измайловым раскрыл житейскую подоплеку происхождения этого необычного литературного имени: «Нас было двое в семье с именем Александр. Один брюнет, другой блондин. Когда я еще не думал, что из моей „литературы“ что-нибудь выйдет, я начал подписываться этим семейным прозвищем» (Измайлов А. Нестареющая легенда // Русское слово. М. 1914. 30 мая). Саша Черный использовал для сатирического комментария политической злобы дня фольклорную традицию ...

Входимость: 9. Размер: 15кб.

Часть текста: партию… * * * «Правительственный вестник» завел свое собственное «Русское государство» — и дело! Ибо подлинное русское государство давно уже в «Правительственный вестник» колбасу заворачивает. * * * В древности человеческая злоба и темнота заключила Апостолов Петра и Павла в тюрьму. Ныне она воздвигла Петропавловские крепости. Плюй, дурак, в колодец — придет час, когда тебя утопят в нем. * * * Что такое министерская добродетель? — Сие необъяснимо, ибо никто никогда таковой не видал. * * * Когда увидишь штаны с лампасами, не пугайся красного цвета — в данном случае он вполне благонадежен. * * * Не верь городовому: городовой врет по долгу службы. * * * Запретить людям дышать — нелепо, но привлекать их потом к ответственности по статье 9999 за то, что они все-таки дышат, еще более нелепо. * * * «И возвратятся псы на блевотину свою». Увы, это оправдалось после 17-го октября… * * * Нынче все навыворот — раньше Ломоносов из Архангельска шел в университет, а теперь Ломоносовых из университета отправляют в Архангельск. * * * Балансируй, безносая министерская мудрость, — все равно упадешь! * * * Официальные сообщения — это те лохмотья, которыми тщетно пытаются прикрыть прокаженное тело. * * * «Человек происходит от обезьяны» — так учил Дарвин… Он не предвидел Победоносцева, иначе ему пришлось бы доказывать,...

Входимость: 5. Размер: 52кб.

Часть текста: обретает родную семью[2]. Современный писатель и поэт А. Ратыня так пишет о К. К. Роше: «Большую часть своих дней он прожил в Житомире. Длительное время был членом правления Волынского губернского присутствия по крестьянским делам, почетным мировым судьей. Как потомственный дворянин, дослужился до титула действительного статского советника. В годы первой мировой войны, революции 1917 года и постоянных перемен власти в Житомире в период гражданской войны помогал нуждающимся, как мог. В 1920-х годах стал одним из организаторов житомирского Свято-Николаевского братства. После неурожайного 1898 года Роше организовал Волынскую столовую в голодных местах Поволжья. У него не было достаточных для этого средств, и тогда Константин Константинович обратился к землякам – волынцам с пламенным призывом о благотворительных сборах. Он призывал каждого имущего пожертвовать хотя бы немного, и если бы на его призыв откликнулись тогда все жители Волыни, то собранного с лихвою хватило бы для того, чтобы накормить в течение длительного времени несколько голодных сел»[3]. Уже в этом описании просматриваются черты провинциального Дон-Кихота, каким его обозначают исследователи. За год до появления в его жизни Александра Гликберга Константин Роше потерял своего приемного сына Сергея. Роше не был женат, его семью и составлял любимый им приемный ребенок, ему он посвящал свои стихи. Думается, что участие в судьбе другого брошенного родителями на произвол судьбы юноши...

Входимость: 4. Размер: 15кб.

Часть текста: черные грехи Кровью заливают... На печи поет сверчок: "Есть для всех веревка", Раз не пишет дурачок, Значит, забастовка... Две вороны на кресте...

Входимость: 4. Размер: 9кб.

Часть текста: Петербурге, однако был отчислен за неуспеваемость. К этому времени лишился родительской помощи. Мальчик бедствовал, пока история не получила огласку (Яблоновский А. А. Срезался по алгебре // Сын отечества. -- 1898. -- No 249. -- 8 сент.), после чего в 1898 г. его взял на воспитание председатель крестьянского присутствия в Житомире К. К. Роше. Из Житомирской гимназии Ч. был вновь исключен "без права поступления" за столкновение с директором (Шнейдерман Э. Новое о Саше Черном. -- С. 169; Иванов А. С. "Не упрекай за то, что я такой...". -- С. 385--386). В 1902--1905 гг. служил в Новоселицкой таможне в 1-м "Обществе подъездных путей" (Автобиография, РО ИРЛИ. -- Ф. 377. -- No 911). Начал печататься с 1904 г. в житомирской газете "Волынский вестник" (статьи, театральные рецензии, стихи под псевдонимами Сам по себе и Мечтатель). В 1905 г. переехал в Петербург. Начал сотрудничать в сатирическом журнале "Зритель", имевшем антиправительственную направленность. 27 ноября 1905 г. в No 23 дебютировал стихотворением "Чепуха" (под псевдонимом Саша Черный), в котором сатирически изображалась правящая верхушка, включая царскую фамилию. Этот номер был конфискован, а журнал вскоре был закрыт. После этого Ч. печатался в ряде...

Входимость: 3. Размер: 9кб.

Часть текста: мрачнее. Наконец, сжег. 10 стихотворений все-таки оставил. А. Белый, как человек практичный, продал бумагу на вес. Вырученные деньги пожертвовал на основание «сумасшедшего дома имени Андрея Белого». Блок оставил стихотворений тридцать. Кузмин сжег все и поступил в мужской монастырь. Особенно ревел Рукавишников. Он был прилежен, как немец, плодовит, как кролик, самоуверен, как бык… Но совесть вопияла громко и настойчиво. Стихи горели хорошо — потому что были деревянные. Когда остался один пепел, поэт сжег самого себя. Он знал, что не писать он уже не может. Сологуб сжег «Навьи чары» и сказал: «Пока довольно!» Куприн бросил в огонь «Морскую болезнь» и два ненапечатанных рассказа. Хотел жечь дальше, но его охватила такая лень, что он махнул рукой и поехал в «Капернаум». Городецкий соригинальничал — утопил свои стихи в Фонтанке, а сам открыл табачный магазин. Арцыбашев сжег «Санина» (все издания) и, чтобы быть последовательным, отрубил себе правую руку. Причем оказалось, что кровь у него холодная и черного цвета. Жгли все — большие и малые, старые и молодые, в радостном просветлении и любви к человечеству. Как ни странно...

Входимость: 3. Размер: 107кб.

Часть текста: «Сатирикона» затеряна крохотная сценка «Принципиальный „товарищ“, автором которой значится некий Иван Чижик. Анекдот, в сущности. Пустячок: „За полтора часа до Москвы студент будит коллегу-армянина, который храпит на верхней полке: — Товарищ, вставайте! Москва близко. Армянин просыпается, оглядывает вагон и категорически отвечает: — Прынцыпиально не могу! — Почему? — Балшинство спыт! — сердито возражает армянин и засыпает“. Прочтешь, усмехнешься и забудешь. А вот Саша Черный не забыл. По прошествии чуть ли не двух десятков лет этот эпизод появился в рассказе „Московский случай“. Оно и понятно, ибо „Иван Чижик“ — один из псевдонимов Саши Черного, а вернее сказать — Александра Гликберга, потому как „Саша Черный“, напомню, тоже ведь псевдоним. Из этой непритязательной истории можно сделать один далеко идущий вывод, имеющий касательство к дальнейшему разговору. Подобные самоповторения (В. Ходасевич называл их „автореминисценциями“) позволяют обнаружить некое смысловое единство текстов, сообщить что-то важное о самом писателе. Каждое вскрытое пристрастие (к теме, приему, сюжету, образу, к отдельному слову) способно пролить свет на вопросы большой значимости. Частный случай, малейшая, едва заметная деталь могут оказаться тем ключиком, которым отмыкаются многие тайны, в том числе и самое...

Входимость: 2. Размер: 6кб.

Часть текста: правительством назначен заместителем комиссара Северного фронта. После Октябрьской революции (которую Черный не принял, несмотря на предложения большевиков возглавить газету в Вильно) осенью 1918 уехал в Прибалтику (где были созданы стихи о Литве и цикл Русская Помпея , впервые обозначивший мотив ностальгии, отчетливо звучащий в эмигрантском творчестве поэта); в 1920 – в Берлин; со второй половины 1923 до начала 1924 – в Италии, в семье Л. Н. Андреева (впечатления от Вечного города отразились в лирических и юмористических миниатюрах Из римской тетради и Римские офорты ). С 1924 жил в Париже, сотрудничал в газетах «Последние новости», парижском «Сатириконе» и др. периодических изданиях, устраивал литературные вечера, ездил по Франции и Бельгии, выступая со стихами перед русскими слушателями. Начал печататься в Житомире в 1904. В 1900-е годы активный сотрудник прогрессивных сатирических журналов «Зритель», «Молот», «Маски», «Сатирикон» и др. Дерзкая политическая сатира Черного Чепуха (1905; «Трепов – мягче сатаны») принесла ему известность. Первый сборник стихов поэта Разные мотивы (1906), содержащий наряду с лирикой литературные и политические юморески, был запрещён цензурой. Сборник Сатиры (1910) с ироническим посвящением «всем нищим духом», представивший оригинальную сатирическую маску интеллигентного обывателя, обличает мелочность, пустоту и однообразие суетного...

Входимость: 2. Размер: 21кб.

Часть текста: и восхваления и проч., и проч. В недалеком будущем все страховые общества, банки и конторы по найму прислуги должны будут прекратить свои операции, так как ни один клерк не захочет сидеть над презренным сведением балансов: все займутся составлением собраний сочинений — занятием легким и приятным, не требующим ни особых способностей, ни каких-либо предварительных знаний. Но книг с каждым днем все больше, ибо авторов все больше: читателей же все меньше, так как многие, дойдя до полного равнодушия, продолжают по инерции выписывать «Ниву» и этим ограничиваются. Как быть? Как выделиться из массы? Как схватить за волосы читательское равнодушие и, не давая читателю прийти в себя, заставить его если не прочесть, то хоть купить книгу? Как навязать свое имя толпе, чтобы оно, как «тарарабумбия», преследовало ее и в бане и во сне, в самые тихие минуты бытия? Все эти вопросы и составляют область сложной науки, которая называется рекламой и является, как известно из всех объявлений, «главным двигателем торговли». Автору этих строк удалось в течение нескольких последних лет собрать по этому вопросу кое-какой материал. Материалом этим он и хочет поделиться с теми малоопытными начинающими (по большей части провинциалами) и так называемыми «молодыми», которые невинность уже потеряли, но капитала еще не приобрели. Итак: § 1. Обложка — душа книги. Если прохожий заметит в книжной витрине на другой стороне улицы пятно цвета раздавленного попугая и неудержимо потянется к нему, как к зарезанной автомобилем на площади лошади, — значит, ...

Входимость: 2. Размер: 5кб.

Часть текста: — мужчины или дамы, И что причиной — мысли иль любовь? Десятки праздных с видом Далай-Ламы Макают перья в тепленькую кровь. И лихачи, искрясь дождем улыбок И не жалея ловких рук и ног, В предсмертных письмах ищут лишь ошибок: Там смерть чрез ять, — а там — комичен слог. Последний миг подчас и глуп, и жалок, А годы скорби скрыты и темны,— И вот с апломбом опытных гадалок Ведут расценку трупов болтуны. В моря печатных праздных разговоров Вливаются потоки устных слов: В салонах чай не вкусен без укоров По адресу простреленных голов… Одних причислят просто к сумасшедшим, Иных — к незрелым, а иных — к «смешным»… Поменьше бы внимания к ушедшим, Побольше бы чутья к еще живым! Бессмысленно стреляться из-за двойки,— Но сами двойки — ваша ерунда, И ваш рецепт тупой головомойки Не менее бессмыслен, господа! И если кто из гибнущих, как волки, Выходит из больницы иль тюрьмы,— Не все ль равно вам, выпьет он карболки Или замерзнет в поле средь зимы? Когда утопленника тащат из канала, Бегут подростки, дамы, старички, И кто-нибудь, болтая что попало, Заглядывает мертвому в зрачки. Считайте ж ведра уксусного зелья! Пишите! Глотка лжива и черства: «Сто тридцать отравилось от безделья, А двести сорок два — из озорства». Примечание Современник. 1913. № 1. С. 327. Эпоху, последовавшую за крушением революции 1905–1907 гг., именовали временем «огарков»: одни бросились прожигать жизнь, другие не видели иного выхода, как загасить свою свечу (см. примеч. к стихотворению «Больному»). Эпидемия самоубийств захлестнула в первую очередь учащуюся...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1905"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1905"