Поиск по творчеству и критике
Cлово "1899"
Входимость: 3. Размер: 111кб.
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 21кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 34кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 39кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 3. Размер: 111кб.
Часть текста: Номера Бочагова, Еремей довезет. — Какой Еремей? — Извозчик, то есть, у подъезда. Прикажете нести? — Несите. Клопов много? Носильщик улыбается, словно я ему рубль подарил: — Маленечко есть, господа не обижаются, ничего-с. — Ну, ладно. Прохладная пыльная тьма, собачий лай. Влезаю на темные дрожки, прижимаю к груди чемодан и доверчиво всматриваюсь в тьму. Через 10 минут жестокой тряски приехали. Еще новый человек вынырнул из тьмы, потащил вещи и привел наверх. Оказался блондином; конечно, заспанным, конечно, грязным и, конечно, первые слова: «Пожалуйте паспорт». Вхожу в номер, закрываю за собой дверь и оглядываюсь. Чужое… чужое, — там, за ставнями, сотни верст тьмы, незнакомой земли, лесов и пещерных жилищ, — здесь квадрат, оклеенный малиновой с золотом бумагой, запах грязного белья и обезьяньей клетки. А в центре я. Кто я? Зачем здесь? Спать. Старые темные волны подступили, остановили расшагавшиеся ноги, опустили голову… Но ерунда, к черту — спать все-таки надо, а утром будет солнце и все будет иначе. С гадливостью сбросил на пол сальное ватное одеяло и жеваное белье, разостлал на матрац портплед, сверху свою простыню, укрылся пальто и, стараясь не касаться ни одной точкой тела заплеванной стены и железа кровати, укрылся с головой, притаился, согрелся кое-как и через пять минут умер легко и кротко. Воскрес и ничего не понимаю. Где? Во всех четырех окнах, как в рамах, пестрый нищенский жанр: мелкая речка, водовоз на бочке, заплатанный свайный мост, обшарпанные дома, осевшие...
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Часть текста: Только и всего. Но содержание для нас, эмигрантов, глубоко поучительно. * * * Вот заглавная страница «Огонька»: «Председатель Совнаркома СССР А. И. Рыков, произносящий речь к крестьянам села Песчанка Царицынской губ<ернии>, в местности, пострадавшей от неурожая». Положил начало этому странному занятию, как известно, наш недоброй памяти Главковерх, первый словесный электрификатор февральской революции. Прорыв ли на фронте, вспухала ли дезертирская волна, плохо ли работал тыл, — Главковерх вылезал из штабного автомобиля, взбирался на первую подвернувшуюся под ноги бочку и, окруженный обалделыми солдатами, сознательными писарями и хмурым офицерством, говорил — говорил — говорил… Старые, поседелые в боях полковники в обморок падали, а он все говорил… Т. Рыков свято блюдет февральские традиции. Произносит ли он так же речи в местностях, подозрительных по чуме, пострадавших от наводнения и советских сусликов? Или, может быть, для удобства т. Рыкова размножают? Водружают на ящик его чучела с граммофоном, заряженным рыковской пластинкой, повертят сзади ручку — и готово?.. При старом режиме поступали...
Входимость: 2. Размер: 52кб.
Часть текста: между собой… Саша Черный. Дневник резонера. Саша Черный родился в Одессе, но так случилось, что именно Житомир стал родным городом для поэта. После побега из дома в 15 лет он оказывается в Петербурге. Недолго длилась его петербургская жизнь, из гимназии он был исключен, как мы бы сейчас сказали, за неуспеваемость. Родители в помощи отказали и на письма не отвечали. Появившаяся в петербургской газете статья А. А. Яблоновского («Срезался по алгебре», Сын отечества, 1898, 8 сентября) о бедственном положении юноши сводит его с Константином Константиновичем Роше (1849-1933), крупным житомирским чиновником и поэтом[1], в доме которого Александр Гликберг обретает родную семью[2]. Современный писатель и поэт А. Ратыня так пишет о К. К. Роше: «Большую часть своих дней он прожил в Житомире. Длительное время был членом правления Волынского губернского присутствия по крестьянским делам, почетным мировым судьей. Как потомственный дворянин, дослужился до титула действительного статского советника. В годы первой мировой войны, революции 1917 года и постоянных перемен власти в Житомире в период гражданской войны помогал нуждающимся, как мог. В 1920-х годах стал одним из организаторов житомирского Свято-Николаевского братства. После неурожайного 1898 года Роше организовал Волынскую ...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Мечты (Буржуазный сон) В коротких панталошках Стоял я в темной спальне. Был вечер. На окошке Синел узор хрустальный. Я ждал, как на иголках, Я снова был младенцем. Злодеи даже щелку Закрыли полотенцем! Но вот открыли двери, Сноп света за портьерой — И я увидел елку… ……………………………… В огромной светлой зале было пусто. На веточках, развешанные густо Средь темной зелени, безумно хороши, Качались лучшие мечты моей души: Собранье сочинений Метерлинка, Немецкий серый вязаный жилет, В конвертике роскошная блондинка, На недоступного Шаляпина билет, Полдюжины сорочек чесучовых, Варенье из айвы и теплые носки, Два черных галстука и два светло-лиловых, Для правки бритв английские бруски, Квитанция на «Ниву», паспорт заграничный, Кашне и пара розовых очков, Желудочный экстракт, кровавый куст гвоздичный, Тюленевый портфель и шесть воротничков, Халва, «Ave Maria» Сегантини, Бутылка Fine Champagne и купчая на дом, Портрет Гюго и зонтик темно-синий… А наверху повис, болтая языком, (Как щедр был сон в фантазии своей!) Инспектор старенький гимназии моей. Примечание Утро. 1908. 27 декабря. Чесуча — плотная шелковая ткань, обычно желто-песочного цвета. Сегантини Д. (1858–1899) — итальянский живописец. Наибольшей популярностью пользовалась его картина «Ave Maria на лодке».
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Ранним утром Утро. В парке-песнь кукушкина. Заперт сельтерский киоск. Рядом памятничек пушкина, У подножья-пьяный в лоск: Поудобнее притулится, Посидит и упадет... За оградой вьется улица, А на улице народ: Две дворянки,мама с дочкою, Ковыляет на базар; Водовоз,привстав над бочкою, Мчится,словно на пожар; Пристав с шашкою под мышкою, Две свиньи,ветеринар. Через час-"приготовишкою" Оживляется бульвар. Сколько их,смешных и маленьких, И какой сановный вид! Вон толстяк в галошах-валенках Ест свой завтрак и сопит. Два-друг дружку лупят ранцами, Третий книжки растерял, И за это "оборванцами" Встречный поп их обругал. Солнце реет над березами. Воздух чист,как серебро. Тарахтит за водовозами Беспокойное ведро. На кентаврах раскоряченных Прокатил архиерей, По ошибке,страхом схваченный, Низко шапку снял еврей. С визгом пес пронесся мнительный- "гицель" выехал на лов. Бочки. запах подозрительный Об'ясняет все без слов. Жизнь все ярче разгорается; Двух старушек в часть ведут, В парке кто-то надрывается- Вероятно,морду бьют. Тьма,как будто в полинезии... И отлично!боже мой, Разве мало здесь поэзии, Самобытной и родной?! Примечание Сат. 1909. № 33. С. 2. Под заглавием: «Провинция». …Рядом памятничек Пушкину . — Бюст Пушкина был установлен в Житомире в 1899 г. — в столетнюю годовщину со дня рождения поэта. Приготовишка — ученик подготовительного класса гимназии. Гицель — живодер.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: в Одессе, в семье провизора. 1890 Принял крещение. Поступил в гимназию. 1895 Бежал из дома в Петербург, где продолжил учебу во 2-й прогимназии. 1896 Исключен из гимназии за неуспеваемость. Родители отказываются от сына. 1898 8/20 сентября. В петербургской газете «Сын Отечества» напечатана статья начинающего журналиста А. А. Яблоновского о бедственном положении, в котором оказался мальчик, брошенный семьей. Взят на воспитание К. К. Роше — председателем Губернского присутствия по крестьянским делам в Житомире. 2/14 октября принят в 5-й класс 2-й житомирской гимназии. 1899 Во время летних каникул принимает участие в благотворительной экспедиции по оказанию помощи голодающим Белебеевского уезда Уфимской губернии. Из-за конфликта с директором гимназии исключен из 6-го класса — «без права поступления». 1900 1/14 сентября. Принят на срочную военную службу на правах вольноопределяющихся в 18-й пехотный Вологодский полк (Житомир). 1902 25 октября/7 ноября уволен в запас. Начало трудовой деятельности: на таможне в местечке Новоселицы Бессарабской губернии. 1904 3/16 июня. Дебютирует в качестве фельетониста житомирской...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: не занимайся. Мне все время казалось, что я сижу в южноафриканской деревне среди зулусов, к которым приехала на гастроли оперная труппа. Страшная жара дополняла впечатление… При каждой пронзительной теноровой ноте у моих соседей справа и слева глаза вылезали из орбит, руки судорожно впивались в дерево скамеек — и казалось, что какой-нибудь увлеченный меломан того и гляди вскочит в рот распевшемуся артисту. В наиболее патетических местах, когда артист «старался на отличку», восторженные слушатели начинали вопить «браво» до тех пор, пока певец не умолкал и не начинал раскланиваться с ценителями «чистого искусства». Таким образом, дело оканчивалось к взаимному удовольствию. Да и как не покричать! Где же и разойтись бедному, угнетенному житомирцу как не в театре? На улице вой подымешь — возьмут в «часть» и, чего доброго, намордник оденут, а в театре даже считается приличным покричать немного. Даже распоряжение вывешивалось одно время: «Вызывать полагается до трех раз», но увлекающемуся человеку не до счета — ори, пока в глазах не потемнеет! В партере публика посолиднее. Там царит сдержанность «хорошего тона», должен же человек, заплативший рубль с лишним, показать, что он не «на галерке» сидит. Но я был, к несчастью, «на галерке» и должен был претерпеть до конца. Здесь все было «по-семейному». Делились впечатлениями, не стесняясь ни соседями, ни ходом самой оперы. На сцене среди египетских жрецов и египтянок были добрые знакомые. Наблюдательные зрители их узнавали и выражали им свое сочувствие. «Видишь этого, второго от трона?» — «Ну?» — «Это Абрам Ш.». — «Неужели?»… Неузнавший Абрама блаженно улыбается и...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: сколько переводов и какие переводы даже в тех желтых книжонках на газетной бумаге, которые стоили гривенник. Но все мы были прекраснодушными идиотами: мы верили, как романтические поповны, что над каждой четкой прекрасной страницей, над всей этой каллиграфически-великолепной словесностью парит Ангел добра, правды и справедливости. В деснице — грозный, карающий неправду меч, в шуйце — голубой батистовый платок для осушения слез всех скорбящих и затравленных. Что ж, стыдиться ли нам этой детской веры сегодня?.. И вот здесь, за рубежом, сколько раз мы с вами тайно подымали глаза к знаменитым парнасцам-европейцам. Не к Лиге наций, корректно регистрирующей погромы и разгромы государств, идеологий и количество оторванных голов, не к конференциям дипломатов, притворяющихся, что тигр, если ему дать небольшой заем и сделать маникюр, станет настоящим вегетарианцем… Запах нефти заглушил запах крови — какая уж тут к черту сентиментальность! Но знаменитые европейцы молчали. Мелкий шершавый эпизод с бурами привлек в свое время к себе больше внимания, чем гибель колоссальной страны, родины Толстого и Достоевского («Толстоевского», по утверждению одного европейца-интеллигента). Примиримся мы и с этим. Не клянчили, вырванных ноздрей не демонстрировали, ничего не просили ни для себя, ни даже для осиротелых русских детей. Обходились своими силами. Кто надорвался, кто сгорел, как Л. Андреев со своим...
Входимость: 1. Размер: 19кб.
Часть текста: гвардейским шагом проходил по белой горбатой дорожке-обочине — в темном сюртуке — без шинели, по новой киевской моде; воротник иссиня-черный, околыш такой же; царского сукна темно-зеленые брюки натянуты штрипками до отказа, — чем не лосины? Пройдут — и опять пустыня. Вверху холодные перья облаков, мерзлый блик луны, тускло-голубое морозное сияние; внизу стылый дым ветвей, кусты в глубине садов в легких снежных париках, в прозрачном кружеве инея, и только кое-где за сквозным палисадником пирамиды елок грузны и тяжелы, словно в медвежьи белые ротонды нарядились. На перекрестке бульвара, в переплете седых ветвей, углубляя тишину, тихо шипел лиловый дуговой фонарь. И снежные бабочки, прорезая светлый круг, падали в мглу легко и беззаботно. * * * Из-за угла кургузого памятничка Пушкина выкатил странный караван. Расхлябанные сани, раскатясь по гладкому снегу, круто повернули вдоль бульвара. За ними, нахлестывая похожих на беременных крыс серых клячонок, веселый извозчик направил в крепкую колею широкозадый, обитый ковровой рванью рыдван… А сбоку, легко обгоняя грузных попутчиков, чертом выбрасывая резвые ноги, прозвенел бубенцами под синей раскидистой сеткой пегий конек. Вскинулись на ухабе высокие легкие саночки, Мефистофель-седок, сбросив с одного плеча барашковое пальто, лихо чмокнул, маркиза в трехъярусном пышном парике, сверкнув под фонарем атласною маской, испуганно вцепилась в полость… За ними раскатился дробный галоп подогретых кнутом лошаденок, визгливый плеск захлебнувшегося колокольчика, хохот и нестройные клики… Все дальше и дальше. И когда все уже смолкло — далекий призывный крик: — Эй, Черти, проехали! Мефистофель, круто натянув вожжи, сбил резвую рысь на шаг, завернул оглобли и подъехал к крытому освещенному крыльцу, на котором уже топотала и отряхивала снег вся пестрая компания....
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: столь присущей современным поэтам»… 2) Вера Рудич . Сборник стихотворений «Птичечки и цветочечки». 100 р. и малая золотая медаль. 3) Владимир Ленский . Сборник плагиатов под названием «Руками и ногами». Первый почетный отзыв имени А. С. Пушкина. 4) Оскар Норвежский . «Из носа в рот», сборник критических статей. Избран в потомственные почетные академики с изъявлением почетной благодарности от имени А. С. Пушкина. 5) Брешко-Брешковский . «Бумага все стерпит», «Не любо, не слушай», «Мухи-слоны» и пр., и пр., и пр. 3 рубля и большая бронзовая медаль, с правом ношения поверх пальто и в бане. Неодобрения удостоились следующие авторы: 1) М. Горький . Новый роман «Старые крысы». Объявлен почетный выговор, с занесением в формуляр. 2) В. Брюсов . Сборник стихов «Эолова арфа» вернуть автору неразрезанным, с изъявлением почетного негодования. 3) Мережковский, Ф. Сологуб, Сергеев-Ценский . Тоже. Так как в конце заседания выяснилось, что ни один из неодобренных авторов книг своих в Академию наук не посылал, — считать отзыв не общеобязательным. Пушкинскую золотую медаль за критический разбор представленных на конкурс сочинений постановлено от лица всех академиков, участвовавших в разборе, выдать всем академикам, участвовавшим в разборе. <1909>...