Поиск по творчеству и критике
Cлово "1881"
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 12кб.
Часть текста: взбирался на первую подвернувшуюся под ноги бочку и, окруженный обалделыми солдатами, сознательными писарями и хмурым офицерством, говорил — говорил — говорил… Старые, поседелые в боях полковники в обморок падали, а он все говорил… Т. Рыков свято блюдет февральские традиции. Произносит ли он так же речи в местностях, подозрительных по чуме, пострадавших от наводнения и советских сусликов? Или, может быть, для удобства т. Рыкова размножают? Водружают на ящик его чучела с граммофоном, заряженным рыковской пластинкой, повертят сзади ручку — и готово?.. При старом режиме поступали разумнее и проще. Помню голод в Поволжье в конце девяностых годов. Помню, отправились мы отрядом из Житомира в Уфимскую губернию кормить и лечить голодающих. Красный Крест дал врачебный персонал и медицинские средства, местный гарнизон, по почину начальника дивизии, — сухари, министерство внутренних дел — ассигновку на муку и на скот, общество — работников, одежду, пожертвования… Но вот совершенно не помню, чтобы к нам в Белебеевский уезд Уфимской губ<ернии> приезжал взамен всей этой помощи председатель совета министров и предложил голодающим вместо хлеба… речь. Занят он был, что ли, или люди тогда были человечнее и умнее? * * * Советская эстетика обогатилась новым достижением. В столичных скверах выращивают на газонах из цветов портреты вождей-революционеров («Огонек»). В память годовщины смерти выцветали наряду с Воровским и Свердловым портреты Лассаля и Жореса. Жорес умер десять лет назад, Лассаль — шестьдесят: вот единственное преимущество, дающее право красным сатрапам приписывать к своему участку вождей-идеалистов, в глаза не видевших прекрасного...
Входимость: 1. Размер: 9кб.
Часть текста: неспроста,— Что отменный автор должен Быть отменным человеком… Не конфузьтесь, милый Зайцев, Это сказано про Вас. Пункт второй отметим кратко: В книжке Зайцева Бориса Не найдете вы героев, Хоть с прожектором ищи… Не легка его задача — Он о среднем человеке Пишет так, что этот средний Всех героев нам милей. Третий пункт. Язык российский Рвут макаки, точат черви: Слово — хриплый эпилептик, Слово — ребус-спотыкач. Но ручьем хрустально-светлым Русским складом, русским ладом, Со сказуемыми в центре Льется Зайцевская речь. Пункт четвертый. Тихий Зайцев, Как ни странно, двоеженец: Он Италию с Россией В чистом сердце совместил. Сей роман — типично русский,— И у Зайцева Бориса Римский воздух часто веет Безалаберной Москвой. Пятый пункт вполне интимный, И никто о нем не знает, Но редактор «Перезвонов» Должен выслушать меня: Он из рукописей пестрых Ни одной чужой страницы, По рассеянности русской, Не засунул за диван. Пункт шестой… Но, впрочем, будет… На челе у юбиляра, Я отсюда вижу ясно, Выступает мелкий пот. Слава Зайцеву Борису! В юбилей...
Входимость: 1. Размер: 8кб.
Часть текста: поэтам»… 2) Вера Рудич . Сборник стихотворений «Птичечки и цветочечки». 100 р. и малая золотая медаль. 3) Владимир Ленский . Сборник плагиатов под названием «Руками и ногами». Первый почетный отзыв имени А. С. Пушкина. 4) Оскар Норвежский . «Из носа в рот», сборник критических статей. Избран в потомственные почетные академики с изъявлением почетной благодарности от имени А. С. Пушкина. 5) Брешко-Брешковский . «Бумага все стерпит», «Не любо, не слушай», «Мухи-слоны» и пр., и пр., и пр. 3 рубля и большая бронзовая медаль, с правом ношения поверх пальто и в бане. Неодобрения удостоились следующие авторы: 1) М. Горький . Новый роман «Старые крысы». Объявлен почетный выговор, с занесением в формуляр. 2) В. Брюсов . Сборник стихов «Эолова арфа» вернуть автору неразрезанным, с изъявлением почетного негодования. 3) Мережковский, Ф. Сологуб, Сергеев-Ценский . Тоже. Так как в конце заседания выяснилось, что ни один из неодобренных авторов книг своих в Академию наук не посылал, — считать отзыв не общеобязательным. Пушкинскую золотую медаль за критический разбор представленных на конкурс сочинений постановлено от лица всех академиков, участвовавших в разборе, выдать всем академикам, участвовавшим в разборе. <1909> Примечание Сат. 1909. № 46. С. 5. Подпись: С-a Ч-й. В 1881 году под председательством академика Я. К. Грота была создана под эгидой...
Входимость: 1. Размер: 80кб.
Часть текста: С самого начала Первой мировой войны Саша Черный находится в составе действующей армии. Из комментариев его биографа и исследователя А. С. Иванова известно, что поэт в 1914 году был призван из запаса в мобилизацию, назначен заведующим формированием военно-лечебных заведений, зачислен в 13 запасный полевой госпиталь и в составе Варшавского сводного полевого госпиталя № 2 отправлен на фронт [1]. Другой исследователь, Л. А. Спиридонова, дополняет: госпиталь попал в жестокие бои под Ломжей и бомбардировки в Варшаве, и Саше Черному пришлось изведать все тяготы фронтовой жизни, расплатившись за это впоследствии жестокой депрессией[2]. Добавим: участь его несколько облегчилась лишь к началу 1916 г., когда он был переведен в Псков, в 18 полевой госпиталь, а в начале 1917 г. – в псковское Управление военных сообщений[3]. В Пскове же на какое-то время после февральской революции он был избран начальником отдела управления комиссара Северного фронта[4]. Война найдет свое отражение как в прозе, и в поэзии Саши Черного. В эмиграции издается третья книга стихов поэта «Жажда» (Берлин, 1923), состоящая из нескольких разделов: «Война», «На Литве», «Чужое солнце» и «Русская Помпея». Теме «Литература и Первая мировая война» посвящены специальные исследования, в которых также упоминается имя Саши Черного как участника войны и автора поэтического цикла и «Солдатских сказок» [5]. В центре нашего внимания – поэтический цикл «Война», в который были включены стихотворения, созданные еще в России. Несколько стихотворений помечены 1914-15 годами, большая часть имеет датировку публикации – 1923 г. Польский город Ломжа и русский Псков будут неоднократно упоминаться как два пространственных...
Входимость: 1. Размер: 12кб.
Часть текста: на земле: Живет с Медузой, и с Фомой, И с Волком, и с Ave. Нельзя простить лишь одного — Кровосмеситель он: «Сатирикон» родил его, А он «Сатирикон». А. А. Радаков Добродушен и коварен, Невоздержан на язык — Иногда рубаха-парень, Иногда упрям, как бык. В четырех рисунках сжатых Снимет скальп со ста врагов, Но подметки сапогов Все же будут, как квадраты. В хмеле смеха он, частенько, Врет, над темами скользя. Не любить его нельзя, Полюбить его трудненько. Н. В. Ремизов У него шестнадцать глаз — Все работают зараз: На шестнадцать верст окрест Ловят каждый гнусный жест. С этим даром всякий homme Угодил бы в желтый дом....
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Посвящается исписавшимся "популярностям" Я похож на родильницу, Я готов скрежетать... Проклинаю чернильницу И чернильницы мать! Патлы дыбом взлохмачены, Отупел, как овца,- Ах, все рифмы истрачены До конца, до конца!.. Мне, правда, нечего сказать сегодня, как всегда, Но этим не был я смущен, поверьте, никогда - Рожал словечки и слова, и рифмы к ним рожал, И в жизнерадостных стихах, как жеребенок, ржал. Паралич спинного мозга? Врешь, не сдамся! Пень - мигрень, Бебель - стебель, мозга - розга, Юбка - губка, тень - тюлень. Рифму, рифму! Иссякаю - К рифме тему сам найду... Ногти в бешенстве кусаю И в бессильном трансе жду. Иссяк. Что будет с моей популярностью? Иссяк. Что будет с моим кошельком? Назовет меня Пильский дешевой бездарностью, А Вакс Калошин - разбитым горшком... Нет, не сдамся... Папа - мама, Дратва - жатва, кровь - любовь, Драма - рама - панорама, Бровь - свекровь - морковь... носки! Примечание Сат. 1908. № 6. С. 2. Пильский П. М . (1876 или 1881–1941) — писатель, фельетонист, критик, писавший в хлесткой манере. Высоко ценил дарование Саши Черного и посвятил его творчеству две статьи 1911 и 1932 гг. Вакс Калошин — современники без труда угадали в этом трансформированном имени Макса (Максимилиана) Волошина (1877–1932), поэта, художественного и литературного критика. Уже в наше время некоторые исследователи стали связывать эту шутливую...
Входимость: 1. Размер: 3кб.
Часть текста: Е. А. Полевицкой Так долог путь: ни вехи, ни приюта… Ушли в века дни русского уюта, Бессмысленно ревет, смывая жизнь, гроза. И вновь к былому тянутся глаза. В чужом театре — остров русской речи. Недвижно замерли склонившиеся плечи. И над рядами реет грустный сон О русской девушке тургеневских времен. Она — предчувствие позорной нашей были… Не ей ли там сквозь сердце меч пронзили? И не она ли — мать, жена, сестра — Горит-трепещет в красной мгле костра? Благословен Ваш нежный образ Лизы! Ее души волнующие ризы Коснулись нас в час ночи грозовой Надеждою нетленной и живой. Примечание Жар-Птица. 1921, № 3. С. 32. Подпись: А. Ч. Полевицкая Елена Александровна (1881–1973) — русская драматическая актриса. В начале 1921 года в составе труппы русского театра она приехала из Болгарии в Берлин. Особый успех выпал на исполнение ею роли Лизы Калитиной в инсценировке романа Тургенева «Дворянское гнездо». В 1955 году актриса вернулась на родину. Саша Черный считал театр осколком прежней России и оплотом в изгнании, преклонялся перед теми, кто остался верен ему. См. поздравление поэта в связи с двадцатипятилетием творческой жизни Е. Н. Рощиной-Инсаровой: «К сожалению, Театр сам Вам в эмиграции изменил, обручившись с легкомысленной, но доходной Музой Кабаре. Почитающие Вас твердо верят, что измена эта преходяща и что Русский театр очнется, остепенится, вернется к Вам и опять покорится Вашей власти». (Чествование Е. Н. Рощиной-Инсаровой в Париже. Париж, 1927). Известно, что на вечере памяти В. Ф. Комиссаржевской 8 марта 1930 года Саша Черный читал стихи «Театр».
Входимость: 1. Размер: 13кб.
Часть текста: Искусство, как известно, аполитично. И большевики, высокие покровители свободных художеств, у себя дома всемерно проводят этот принцип. Перекраивают на псевдопролетарский фасад старые оперы, книгу, вплоть до детской азбуки, сделали орудием самой низкопробной пропаганды, и даже в балете, — на что уж аполитична Терпсихора, — дряблыми и толстыми ногами Дункан наглядно изображала торжество мировой революции. Изобразительное искусство в особенности достигло там высоких степеней свободы, радостного самоутверждения и аполитичности. Товарищ Чехонин, в прошлом изысканный сноб-виньетист, стал раскрашивать придворный красный фарфор, заменив старую буколическую символику изображениями лубочных толстощеких слесарей с молотом и раскрашенных пейзанок с серпом; т. Бродский, скупив за гроши картины своих обнищавших собратьев, стал рисовать портреты единственных прибыльных заказчиков — высшую красную знать; рычащие каинские плакаты залепили все стены, заборы и уборные; чудесная русская графика, горького хлеба ради, начала обслуживать казенные заказы: почтовые марки, ассигнации, обложки к полному собранию митинговых завываний т. Зиновьева и пр. Что ни марка, что ни денежный знак, что ни обложка, — сплошная пропаганда. А кто был ранее иного толка, скажем художник Лукомский, всю свою жизнь посвятивший изображению русских церквей и монастырей, — тот со дня перехода к большевикам смяк, увял, изошел бешеной слюной в двух статьях в «Накануне» и умер как художник. Искусство за себя мстит и рабства не терпит: это оправдалось на многих перебежчиках. Что нового дает большевикам т. Лукомский? Не втыкать же ему в свои церкви красные флаги? — все равно в...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: мышиное училище? И вдруг — чик! — мышь перепрыгнула на Северный полюс… А что, если бы на Северном полюсе поставить центральное отопление? Лед бы весь растаял, на теплой земле вырос бы Булонский лес, и можно было бы туда летать на аэроплане к эскимосам на дачу… Для белых медведей Люся решила оставить небольшой холодный уголок: они ведь тепла не любят… Ходила бы к ним в гости и кормила их с ложечки мороженым. Потом стала думать о баснях. Как будто стихи и как будто не стихи. И всё разговоры, а в конце «мораль». Мораль — это, должно быть, выговор за плохое поведенье… «А я бы повару иному велел на стенке зарубить…» И почему-то одни строчки в сантиметр, а другие длинные-длинные, как дождевой червяк… Вот только «Стрекоза и Муравей» вся ровненькая… По улице прокатил одинокий автомобиль, рявкнул басом: «Охрип! Охрип! Охрип!» — и умчался. Люся вздохнула, подложила под голову, чтоб мягче было спать, кулачок и уснула. * * * Кто это у кроватки раскашлялся? Люся открыла глаза да заодно и рот — удивительно! В комнате голубой молочный свет. Под табуреткой, в ногах постели колышется облако. На табуретке сидит добродушный грузный старик и ухмыляется… О! Да это же он… Конечно! Она ведь отлично помнит по картинке: вот так, совсем так сидит он на своем памятнике: в Летнем...
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: мая 1926 года, он чередующимися в таинственной последовательности пассами и острым напряжением воли попытался было вызвать к жизни шотландского пирата Джонатана Пирсона. Пирсон, как полагал Конан Дойл, несомненно знал несметное количество легенд, приключений и старых поверий, авторское право в потустороннем мире никем не закреплено, — стало быть, пират мог бы, ничем не рискуя, обогатить творчество маститого сыщиковеда на несколько томов сразу. Спутался ли порядок пассов или материализующие волны, исходившие из позвоночного хребта англичанина, приняли не то направление и вместо утесов Шотландии достигли, никем не перехваченные, далекой Псковской губернии, — но вместо знакомого по старинным английским лубкам, похожего на дикобраза Пирсона, в восточном окне перед удивленными глазами Конан Дойла закачалась незнакомая фигура. Ясные, зоркие глаза, тугие завитки волос вокруг крутого широкого лба, круглые капитанские бакенбарды, вздернутый ворот старинного сюртука, закрывающий самое горло сложно повязанный фуляр. Профессия?.. Быть может, музыкант: мягкое мерцание глаз и узкие кисти рук позволяли это предполагать, — во всяком случае джентльмен, и отборного калибра. Пираты такие не бывают. — Кто вы такой, сэр? — спросил озадаченный англичанин. Незнакомец вежливо назвал себя, но странный шипящий звук ничего не сказал Конан Дойлу. — Скажите, это...