Поиск по творчеству и критике
Cлово "1827"
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 1. Размер: 26кб.
Часть текста: дни, летом белые ночи, осень и весна на один салтык, светлой улыбки на небе не увидишь… Не одобряю. На эмигрантском расстоянии пейзажец, правда, заголубел, солнцем воспоминания насквозь омыт, однако в те давние времена очень я себя неуютно чувствовал в столице. Все о своем Житомире вздыхал: тополя, бульвары, Тетерев в скалах, маевки за рекой в «Зеленой роще»… Провинциал? Что ж!.. Каждому своя смоковница симпатична. Служил я в Петербурге на Загородном. В Службе сборов Варшавской дороги по отделу местной таксировки. Переборы и недоборы. С утра сидишь, сжав коленки, над грязными накладными, указательным перстом по графам водишь, заблудшие копейки разыскиваешь. А со мной в комнате двадцать три девицы, один я мужчина, не считая тухлого немца Циммермана. Можете себе представить, до чего я женоненавистником стал! Немец серьезный был — сам курил и газету читал, а мне запрещал. И болтовни этой сорочьей при нем не было. Счеты кряхтят, перышки шелестят; голову подымешь, на желтый пар в окне уставишься и весь скорчишься, как райская птица в банке из-под маринованной корюшки. А чуть Циммерман за дверь, —...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: завершил следующими словами: "Мне только хотелось как-нибудь выразить запоздалую благодарность, теперь, когда я уже не могу послать ему письма, писание которого почему-то откладывал, теперь, когда все кончено, теперь, когда от него осталось только несколько книг и тихая, прелестная тень"1. Желание, по всей видимости, не ограничилось лишь спонтанной газетной репликой. Когда речь идет о двух художниках, в особенности,о долге одного художника перед вторым2, мы вправе ожидать некой творческой реакции, в данном случае — от Набокова в его текстах, куда автор мог инкорпорировать переработанные мотивы или сюжеты из творчества Саши Черного в рамках этой "запоздалой благодарности"3. До сих пор о поэте, прозаике, редакторе Саше Черном (1880-1932) в связи с Владимиром Набоковым упоминались факты чисто биографического характера: известно, что он был дружен с его отцом, В. Д. Набоковым; в 1922 г. в Берлине помогал отбирать стихи для сборника "Горний путь"; радушно принимал юношу в своей темной шарлоттенбургской квартирке и публиковал почти все приносимое тем в альманахах "Грани" и "Жар-Птица", где работал литредактором4. Черный был идеальным примером гармоничногосимбиоза лирики и сатиры. В рецензии на перевод сказки "Волшебный соловей" Набоков с восторгом отзывался о легком стихе Саши...
Входимость: 1. Размер: 15кб.
Часть текста: Павла в тюрьму. Ныне она воздвигла Петропавловские крепости. Плюй, дурак, в колодец — придет час, когда тебя утопят в нем. * * * Что такое министерская добродетель? — Сие необъяснимо, ибо никто никогда таковой не видал. * * * Когда увидишь штаны с лампасами, не пугайся красного цвета — в данном случае он вполне благонадежен. * * * Не верь городовому: городовой врет по долгу службы. * * * Запретить людям дышать — нелепо, но привлекать их потом к ответственности по статье 9999 за то, что они все-таки дышат, еще более нелепо. * * * «И возвратятся псы на блевотину свою». Увы, это оправдалось после 17-го октября… * * * Нынче все навыворот — раньше Ломоносов из Архангельска шел в университет, а теперь Ломоносовых из университета отправляют в Архангельск. * * * Балансируй, безносая министерская мудрость, — все равно упадешь! * * * Официальные сообщения — это те лохмотья, которыми тщетно пытаются прикрыть прокаженное тело. * * * «Человек происходит от обезьяны» — так учил Дарвин… Он не предвидел Победоносцева, иначе ему пришлось бы доказывать, что бывают случаи, когда и обезьяна от человека происходит. * * * Иногда достаточно убить человека, чтобы не быть им убитым. * * * Полевой суд, пулевой суд — а суда все не видно! * * * Реакция отрыжке подобна. Трое спорили: — Дважды два — пять. — Нет, семь! — По-моему, восемь… «А не четыре?» — спросил робкий голос. Тогда все трое с негодованием закричали: «Это старо!» * * * «Не делай ничего, что глупо и ненужно», — пишет Рукавишников в конце своей четвертой книги!!! * * * Как можно добиться...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: под ивой у коряг Пузырем всплыла наяда И беклиновский толстяк. Не смутился я нимало,— Чем нас нынче удивишь? И шипящей лодки жало К ним направил сквозь камыш. В час вечерний, в час бескрайний, В час, гасящий небосвод,— Что друг другу шепчет тайно Нежить местных пресных вод? «Не утопленник — огарок!» Злобно фыркнул водяной. «В кошельке — сто тысяч марок… Тьфу, какой улов дрянной!» А в ответ уста вздохнули: «Ах, что сделалось с людьми! Дед! Куда ж они девали Все червонцы, черт возьми?!»… Примечание Сегодня. 1923, 1 июля. …беклиновский толстяк. — Беклин А. (1827–1901) — швейцарский художник-модернист, воссоздававший на своих полотнах фантасмагорический мир мифологических существ, лесных и морских чудовищ. …сто тысяч марок… Тьфу, какой улов дрянной! — Эта пренебрежительная реплика возвращает нас к катастрофической экономической ситуации, сложившейся в Германии после первой мировой войны. Ее наглядным выражением была инфляция: миллионы, миллиарды германских марок, выпускаемых Рейхсбанком в несметных количествах, обесценивались с феерической быстротой, чуть ли не с каждым часом. Спекулянты со всего мира скороспешно сколачивали капитал на...
Входимость: 1. Размер: 17кб.
Часть текста: Горб мостовой, телегами изрытый, Потоки жидкой слякоти с боков, Мостки, как клавиши, избитые до дыр, И коридор домов, слепых, как склепы. Но солнце, старый, опытный художник, В куске пивной бутылки и в алмазе Горит одним божественным огнем… * * * Снопы лучей сквозь чахнущий калинник Широко брызнули на длинный хвост детей: В платках, в отрепьях, в полах одеял, В облезлых материнских кацавейках Змеилась тихая понурая толпа — И лишь глаза, как мокрые галчата, Блестели ярко в этой куче рвани. В худых руках, повисших вяло вниз, Болтались кружки, крынки и жестянки. Близ самых маленьких, как факелы тоски, Стояли матери иссохшие Рахили… Сейчас вздохнет заплатанная дверь, Кирпич, дрожа, на блоке вверх полезет — И каждый сморщенный покорный человечек Свое сокровище вдоль улиц понесет: Дымящееся темное какао, И молоко, и белый ломоть хлеба С блестящей коркой нежно-золотистой… У матерей заискрятся глаза,— Пусть, как всегда, лишь горстью чечевицы Они обманут голод свой тупой, Для матери, так повелось от Евы, Улыбка сытого ребенка слаще манны… * * * Из двери вышел бритый человек. Он точно с Марса в эту грязь попал: Прищуренные зоркие глаза, Неспешные спокойные движенья, Полупоходная манчестерская куртка, Ботинки — два солидных утюга, Как зебра, полосатый макинтош, Портфель под мышкой, трубка меж зубов… Такой же точно, только без портфеля, И в шлеме пробковом на круглой голове — Качался б он средь двух горбов верблюда, Исследуя излучины...
Входимость: 1. Размер: 5кб.
Часть текста: Criticus К картине Бёклина В зубах гусиное перо, В сухих глазах гроза расправы… Вот он — чернильное ядро, Цепной барбос у храма Славы. Какая злая голова! Вихры свирепей змей Медузы, Лоб прокурора, челюсть льва,— Закройте в страхе лица, Музы!.. На вашей коже он сейчас Пересчитает все веснушки, Нахрапом влезет на Парнас И всех облает вас с макушки: «Гав-гав! Мой суд — закон для всех! Я гид с универсальным вкусом. Чему я чужд — то смертный грех: Бесцветно! Плоско! Двойка с плюсом!» Сгребет в намордник все мечты, Польет ремесленною злобой И к сердцу Новой Красоты Привесит пломбу с низкой пробой. Примечание День. 1912. 18 октября. Посвящение: «В альбом критическим урядникам». После третьей строфы следовал другой текст: «Гав-гав! Мой вкус — закон для всех. Гав-гав! Мой вкус верней всех вкусов. Чему я чужд — то смертный грех. Все — минус, я один из плюсов». Так часто желчный педагог, Зажав перо рукою липкой. Под трафарет ровняет слог, С колом гоняясь за ошибкой. Сгребет в намордник все мечты, Польет ремесленною злобой И к сердцу Новой Красоты Привесит пломбу с низкой пробой. А между строк припев один, Припев, испытанный веками: «Кто не согласен — тот кретин». Вот грозный меч над дураками! Стары вы, criticus, для нас… Стары и безобидны даже — И разве детям вы сейчас Страшнее трубочиста в саже. Старик! Кто грамотен и резв, Кто с редким чванством носит шоры, Заносчив, зол и пресно-трезв,— Тому не лучше ль в прокуроры. Примерно в то же время поэт высказал в письме к Е. А. Ляцкому свои претензии к «критическому цеху»: «Надо, чтобы была наконец настоящая критика: без заушений, без заигрываний „со своими“, без балльной системы и задавания авторами уроков» (Тимофеева. С. 167). Обращает на себя внимание, что критический разнос устойчиво ассоциируется с учительским. Видимо, Саша Черный, которому довелось в жизни немало претерпеть именно от педагогов и критиков, считал, что эти занятия накладывают некую печать человеконенавистничества на личность. Беклин А. (1827–1901) — швейцарский живописец, воссоздавший на своих полотнах фантасмагорический мир мифологических существ, лесных и морских чудовищ. Картины его, написанные темперой, отличались яркостью и необычностью красок. Саша Черный мог видеть творения этого модного художника не только в копиях и репродукциях, но, безусловно, и в подлинниках, в музеях Германии.