Куда тебя судьба ни сунет головою —
На журналистский ли, на докторский ли бал, —
Ты всюду чувствуешь с симпатией живою,
Что ты опять в родной уезд попал.
Опять у вешалки, над тем же самым местом,
Увидишь в зеркале знакомый поворот;
Всё та же дама прошлогодним жестом
Всё так же красит прошлогодний рот.
И те же самые у входа контролеры,
В петлицах — бантики, беспомощность в зрачках.
Всё те же смокинги, жилеты и проборы,
Лишь седины прибавилось в висках...
Идешь по лестнице и с зоркостью поэта,
Не вскинув глаз, доходишь до всего:
Вот это ноги адвоката Дзета,
А это ножки дочери его.
Вбегает лань всё в той же алой шали,
За ней с одышкою всё тот же старый лев...
Хирург знакомый томно пляшет в зале,
Бородку ввысь мечтательно воздев.
Не прошлогодняя ль дрожит в буфете водка?
Омолодились лишь индюшка и балык...
О ты, которая так ласково и кротко
Прикалываешь к курице ярлык!..
Пройдешься медленно вдоль пестрой лотереи:
Опять автографы, два шарфа и этюд.
У всех простенков беспризорный люд...
Но под жилеткою так сладко ноют кости,
Как будто невзначай под Рождество
К соседям давнишним ты вдруг свалился в гости
Иль на семейное ввалился торжество.
Опять поймаешь в коридорчике коллегу
И, продолжая прошлогодний диалог,
Как встарь, придешь к буфету и с разбегу
Холодной рюмкой подчеркнешь итог...
Когда ж, к прискорбию, — о Господи, помилуй! —
Тебе придется что-нибудь читать
И под эстрадой с прошлогодней силой
Цветник уездный расцветет опять, —
Любой в нем нос изучен в полной мере,
Любой в нем лоб знаком, как апельсин,
И снова кажется, что пред тобой в партере
Сидит четыреста кузенов и кузин.
И предвкушая наш дальнейший путь,
До восемнадцатого ряда всем им руку
Сочувственно с эстрады протянуть...
Париж
Примечание
«Лютеция» — парижский ресторан, в залах которого русская эмиграция имела обыкновение устраивать праздничные и торжественные мероприятия.
Лорелея — персонаж немецкой мифологии, наяда, обитавшая в Рейне и своими песнями увлекавшая рыбаков и корабельщиков.