Пикник

Добрый конь автомобильный,

Отдуваясь, тянет в гору.

Высоко над головою

Пирамидки хвойных вех.

Справа срыв — крутая бездна,

Над глазами — веер неба,

На коленях русский мальчик,

За спиною — русский смех…

 

Из долины раскаленной,

Из глухих безводных склонов

Мы на долгий день сегодня

Едем к ласковой воде:

К средиземному заливу,

К влажно веющему ветру,

К задремавшему простору,

К зыбко льющейся слюде.

 

Путь все круче и змеистей.

Пролетели мертвый город,—

Как Петрушка, из окошка

Сонный вынырнул толстяк.

Остролистые каштаны,

Одичалые руины,

И душистый хвойный мрак…

 

Мальчик молча барабанит

По руке моей раскрытой:

Даже дух перехватило —

Столько детских здесь чудес!

Вдруг за узким поворотом

В рамке скал, легендой синей,

Море, радостное море,

Синькой брызнуло сквозь лес.

Австралийским диким цехом

Мы сидели под сосною:

Дама тонкая, как струйка,

Дама пышная, как шлюз,

Франт-шахтер землисто-пегий,

Голиаф — полковник-фермер,

Агроном с глазами Леды,

Я и мальчик. Полный груз!

 

Вас купальные костюмы

Не смущайтесь. Летом жарко —

Летом сам Нептун без брюк…

Опустив глаза в кастрюлю

(Не в буквальном, впрочем, смысле),

Час мы чистили картошку,

Сельдерей, морковь и лук.

 

Это пресное занятье

Под густые вздохи моря,

Под протяжный шорох сосен

Убаюкивало нас…

Запиши в блокнот настольный:

То, что в кухне нам противно,

Здесь у моря нас пленяет,

Словно арфа в лунный час.

 

А потом пошли купаться…

Здравствуй, синее раздолье!

Здравствуй, мыс зеленокудрый!

Здравствуй, лодка, здравствуй, краб!

Мы ныряли, как сардинки…

А потом, раскинув руки,

Как маститый баобаб…

 

Над лицом плясало солнце,

Сосны кланялись мне в ноги,

Пансион каких-то рыбок

Чуть не вплыл в раскрытый рот.

Мальчик в радостном испуге

За мою держался пятку,

А его большая мама

Колыхалась, словно плот.

 

О, как вкусен борщ у моря!

Жирный борщ с бараньей ляжкой,

Борщ, в который каждый сыпал

Сколько влезет овощей…

Даже стыдно, право, вспомнить,

Сколько съели мы тарелок,

Растянувшись в позе римлян

Средь разбросанных вещей.

 

Франт-шахтер, как зебра пегий,

Примостился к хрупкой даме

И в галантном настроенье

Остальные… захрапели.

Вы слыхали, как тюлени

На прибрежных теплых скалах

В носовой свистят насос?..

 

Я скользнул тихонько в чащу,

Сел у пня, скрестивши ноги,

Комара на шее хлопнул

И задумался… О чем?

Это знают только осы,

Ветер, веющий в ресницы,

Пролетевшая сорока

И мимоза над плечом…

Мы летим домой, на хутор…

Мрак. Гудок ревет, как дьявол!

Впереди над фонарями

Взмыла глупая сова.

Заяц дикими прыжками

Поперек шоссе промчался…

К счастью, к горю? Все забыл я,—

Все приметы, все слова.

 

Ветер жалобно лопочет:

«Ты живи, живи, не бойся!

Кто боится, тот дурак…»

Спорить с ветром бесполезно…

Гладь шоссе летит навстречу,

Полотно, толчок на рельсах,

И опять нырнули в мрак.

 

Вот и наш уездный город.

Три сестры стоят обнявшись,

Почтальон гуляет с теткой,

В небе лунное серсо.

К двум платанам-великанам,

К ресторану «Храбрый Кролик»,

К озаренной куще сада

Подкатило колесо.