Поэт
Погиб свободный смех,
А мы живем...
Тоска в глазах у всех.
Что мы споем?
Все
Убежав от мертвой злобы,
Мы смеялись — ой-ли-ла!
Открывалось дно трущобы,
И чуть-чуть яснела мгла.
Но известные утробы
Съели юмор — ой-ли-ла!
И, исполнен хилой злобы,
Юмор стонет, как пила.
Художник
Голова горит от тем,
Карандаш остер и тонок,
Лишь художник тих и нем,
Как спеленатый ребенок...
Юморист
Врешь! Ребенок
Буйно рвется и кричит,
А художник,
Как заложник,
Слышит, видит... и молчит.
Поэт
Звени, мой стих, и плачь!
Мне хуже всех —
Я должен, как палач,
Убить свой смех...
Все
«Смеха не надо бояться»,
Не над чем разве смеяться?
Лучше без слов задыхаться
Чадом родимых болот?
Юморист
—
Они сказали: «Нет!»
Друзья, вернемся к теще —
Невиннейший сюжет...
Все
Он прав — играть не стоит в прятки,
Подставь чувствительные пятки
И знай брыкай ногой.
Поэт
(запевает)
Зять с тещей, сидя на ольхе,
Смешно? Хи-хи. Смешно? Хэ-хэ.
Греми, свободный смех!
Все
Ноги кверху! Выше, выше...
Счастлив только идиот.
Идиотский смех растет.
Превратим старушку лиру
В балалайку. Жарь до слез!
Благородную сатиру
Примечание
Сат. 1908. № 30. С. 5
Количество сатирических изданий после поражения революции 1905–1907 гг. резко пошло на убыль. В неизменном виде сохранились старейшины российской юмористики — журналы «Будильник», «Осколки», «Шут» и «Стрекоза», на страницах которых по-прежнему царили анекдотические персонажи: неизбежная теща, порхающий муженек, ревнивая или сентиментальная супруга, вороватый чиновник… Именно потребность общества в «благородной сатире» заставила М. Г. Корнфельда (1884–1973) преобразовать доставшийся ему по наследству еженедельник «Стрекоза» в «Сатирикон». Он должен был стать журналом воистину нового типа, отличающимся также от сатирических изданий «дней свободы». В мемуарных записках издателя «Сатирикона» говорится, что он в своем журнале стремился воздерживаться от «дешевой и крикливой демагогии и излишней резкости, прельщавшей поначалу неискушенных читателей, заменяя иногда злую карикатуру идиллической сценкой или прибегая к помощи так называемого „эзопова языка“ или символической „идеограммы“, например, к изображению сановного бюрократа в расшитом золотом мундире, символизирующем верховную власть» (Вопросы литературы, 1990. № 2. С. 270)
…«Смеха не надо бояться»— Процитирована первая строка стихотворения Е. Тарасова, которое было популярно в годы первой русской революции.