Красная бабушка (С натуры)

Подрубленных волос лохмато-серый круг,

Глаза сознательной, тупой марксистской жабы

И в нижней челюсти, широкой, как битюг,

Упорство деревенской старой бабы.

 

Она приехала в саксонский пансион

Чинить свои одышки и запоры

И целый день, как красный граммофон,

Разводит всласть советские узоры.

 

«Лжет эмиграция: у нас прекрасный строй,—

Багеты, справедливость и культура…

Крестьяне обжираются икрой,

Рабочий — мощная, свободная фигура.

 

Буржуазия розовеет с каждым днем,

Интеллигенция ликует от восторга.

Неслыханный, невиданный подъем,—

А все венчает ренессанс Внешторга…»

 

Лишь об одном ни звука граммофон:

Что сын ее — персона в чрезвычайке,

Что дочь ее — предатель и шпион,

Что все ее друзья из той же шайки.

 

Что у себя на даче в дни войны,—

На самой буржуазной барской даче,—

Она, для ускорения «весны»,

Хранила бомбы… Ведь нельзя-с иначе…

 

Что в предварилке высидевши год,

Она жила там мирно, как в курорте.

Зато теперь «проклятый старый гнет»

Она клянет с незлобливостью черта.

 

А немки слушают и вяжут всласть носки…

«Ах, милый Кремль, Калинкин мост и Невский!

Страна икры, разгула и тоски,

Где жил Толстой, где плакал Достоевский…»