Городок

У подножья лесных молчаливых холмов

       Россыпь старых домов.

Пирамидкой замшелой восходит костел,

       Замыкая торжественно дол.

В тихой улочке стены изгибом слились.

       Спит лазурная высь…

Парусит занавеска над входом-норой.

       Гусь кричит под горой.

 

Здесь, в лавчонке глухой, отдыхает душа.

       Выбирай не спеша

Стопку старых конвертов, лежалый бисквит,

       Колбасу из ослиных копыт…

Пахнет затхлой корицей, алеет томат,

       Мухи томно жужжат,

И хозяин, небритый сухой старичок,

       Равнодушен, как рок.

 

Вот и почта. Над ящиком стерлись слова.

       Под окошком трава…

Опускай свои письма в прохладную щель,

       Господин менестрель!

За решеткой почтмейстер, усатый бандит,

       Мрачно марки слюнит.

Две старухи, летучие мыши в платках,

       Сжали деньги в руках.

 

       Влево — мост и камыш,

Вправо — тишь переулка, поющий фонтан,

       И над плеском — лохматый платан.

       Олеандр пламенеет пестро…

Средь домов вьется в гору дорога-змея,

       И на каждом пороге — семья.

 

Сквозь каштаны пылает сверкающий диск.

       Площадь. Пыль. Обелиск.

       Вязью слов испещрен золотой.

Имена, имена… Это голос страны,

       Это скорбное эхо войны:

«Кто б ты ни был, прохожий, замедли в пути

       И детей наших мертвых почти».

 

Я склоняю чело… Здесь вокруг — их земля,—

       И холмы, и поля…

Только звона своих колокольных часов

       Не слыхать им вовеки веков,

       Обнажились оскалом уста,

Только ветер чужой, вея буйным крылом,

       Напевает им черный псалом…