Пою вполголоса, чуть плещет балалайка,—
Нельзя мне громче петь…
«Я вас прошу, — сказала мне хозяйка,—
Не рявкать, как медведь!
Моих жильцов тревожит ваше пенье,
Здесь, друг мой, не шантан…»
Но наплевать, — ведь нынче воскресенье,—
И я немножко пьян!
Чуть-чуть хватил дешевого винишка,
Да пива кружек пять…
На сундуке валяется манишка,
Горбом торчит кровать.
Звени, струна, — захлебывайся плеском,
Как голос бубенца,
Он ропщет без конца.
Звени, струна… Снежок мохнатой пылью
Кружится над щекой,
Поля и даль встают орловской былью
Над скованной рекой.
Закатный жар горит над снежным бором,
Сугробы все синей…
Поют лады раздольным перебором
Все громче и вольней…
— стук хозяйки.
«Entrez». Погашен свет.
«Pardon, madame, — я, так сказать, в фуфайке.
Я пел?! Ей-Богу, нет».
Примечание
6. С. 7.