«Привет вам, люди добрые,
Из города счастливого,
Из Рима горделивого —
Со всех семи холмов!
Лишь в эту зиму темную
Беда-нужда всесветная
Волною отраженною
В парижское окно…
Нам это не в диковинку:
Мы в Риме, горсть осевшая,
Ломоть от всех отрезанный,
Хронические пасынки
Средь эмигрантской братии,—
Давно привыкли к кризису,
Как к старому бельму.
Средь райской декорации,
Средь величавых форумов,
Среди фонтанов плещущих,
Средь пиний мирно-дремлющих,
Под солнцем золотым,—
Как домовые тихие,
Мы жмемся, незаметные,
В углах-подвалах пасмурных,
В продрогших чердаках.
На плошадях сияющих —
Теплее, чем у нас…
Порою сам не ведаешь,
Бюджет — фантасмагория,
Работы — ни на грош.
Ни в гиды, ни в извозчики,
Ни в маляры, ни в плотники,—
Лишь воробьев на форуме
Бесплатно разрешается
Под аркою считать…
Считаешь и завидуешь:
Счастливцы, воробьи!
А ведь недавно, милые,
Чуть-чуть в тарелку капало,—
Для аргентинок пламенных
Я, харьковский нотариус,
Платки великолепные
Билибинскими павами
Цветисто расшивал…
Швейцары при гостиницах,—
Министры по обличию,—
Процент взимали божеский,
Впускали в вестибюль…
—
Туристов нет и звания…
В библиотеке Гоголя
Сидишь часами долгими
И смотришь в потолок…
Газетою прикроешься,
Уснешь, как новорожденный,
Теплынь и тишина.
Во сне ведь я не пасынок:
С друзьями стародавними,
Давно глаза закрывшими,
Беседуешь во сне,
По старому по Харькову
С клиентами знакомыми
Пройдешься при луне…
Не осудите, милые,
Больного старика…»