• Приглашаем посетить наш сайт
    Маркетплейс (market.find-info.ru)

    • Главы из поэмы "Дом над Великой"

    Пес
    Отец — лягаш, а мать — дворняга.
    Как тряпка уши, хвост — метла…
    Со дна соседнего оврага
    Его Матрена принесла.
    И вот он Гектор. Честный малый,
    Влюблен до трепета в сестер,—
    Но в кухню равнодушно вялый
    Приходит он, как визитер.
    Дадут оладью — благодарен,
    Прогонят — медленно уйдет.
    Душою он собачий барин,
    Хоть по обличью санкюлот.
    Часами смотрит он с пригорка,
    Лениво вывалив язык,
    Как над окошком пухнет шторка,
    Как за забором бродит бык…
    Терпеть не может балалайки,
    Не любит пьяных и бродяг.
    Порою вдруг в плебейской шайке
    Но ночью он меняет шкуру:
    От сада рыщет до ворот…
    Лихой и верный (сунься сдуру),—
    Любому глотку перервет.
    На колокольне
    За садом, где в речное лоно
    Песчаный врезался пустырь,
    Белеет за оградой сонно
    Спасо-Мирожский монастырь.
    Сюда не раз ходили сестры:
    На колокольне свет и тишь.
    В садах сентябрь колдует пестрый,
    Внизу зигзаги стен и ниш.
    Цветет цикорий светло-сизый…
    Сквозь барбарисные кусты
    Глядятся в облачные ризы
    В двухскатных кровельках кресты.
    Но в гимназические годы
    Могилы — ласковый пейзаж…
    Сливаясь в солнечный мираж.
    Здесь все окрест — свое до боли.
    Пройдет монах средь мшистых плит,
    Да стриж, влетевший с синей воли,
    Крылом о медь прошелестит.
    Над водокачкой — позолота,
    Над баней алый хвост зыбей…
    И сестры жмутся у пролета,
    Как пара кротких голубей.
    Дрова
    Вдали забор в чертополохе.
    У сходней — мятая трава…
    В крутой ладье из-под Черехи
    Пригнали мужики дрова.
    Летят поленья белым цугом,
    Стучат, как кегли… Славный звук!
    Припав к руке с кудлатым другом,
    Белоголовый смотрит внук,—
    А дед в растрепанной жилетке,
    Лохматый леший, худ и бос,
    Саженья тыча под откос…
    Свезут на тачках груды звеньев
    И сложат во дворе средь плит.
    Бальзам березовых поленьев
    Вечерний воздух напоит.
    Пройдет Матрена, — мимоходом
    Погладит ласково дрова,
    И кот на них немым уродом
    Вверху застынет, как сова.
    И сестры сядут на крылечке,—
    Торцовый терем свеж и крут:
    Немало вечеров у печки
    Они зимою проведут.
    Инфлюэнца
    У младшей дочки «инфлюэнца».
    Озноб и жар бегут чредой,
    На спинке кресла полотенце
    Ягою кажется седой.
    А изумрудный луч лампадки,
    Дробится в стрельчатые грядки,
    Сияньем северным растет…
    Кружится потолок уютно,
    Все жарче стеганый атлас.
    В окне герань краснеет мутно,
    И так далек вчерашний класс!
    Верхом на облаке мелькнула
    В стекле начальница, как тать…
    Кот Брандмайор сидит у стула
    И строго смотрит на кровать.
    В глазах волна пушистой дремы…
    Натерли скипидаром бок,
    А доктор, старичок знакомый,
    Ворча, смотрел на язычок,
    Теперь никто не потревожит.
    Под абажуром спит огонь…
    И только мать порой положит
    На лоб спокойную ладонь.
    Танюша
    С кошелкой липовой в руке,
    Свалилась крестница к кухарке,—
    Танюша в байковом платке.
    В кошелке крынка со сметаной
    И соты с медом — сельский дар…
    Румянец мальвою багряной
    Кирпичный освещал загар.
    Глаза — застенчивые мышки.
    Нос — православный колобок.
    Все ковыряла винт в задвижке,
    Стреляя исподлобья вбок…
    Хлебнула чая и за швабру.
    Все дико ей: обойный борт,
    Лучи в подвесках канделябра
    И телефон, трескучий черт.
    Разбила гипсового фавна,—
    Ворчит Матрена, сестрам смех,—
    И обходила так забавно
    Перед диваном рысий мех…
    Очнулась крестница вполне:
    И пес, и кот, и даже утки
    Пришли к Танюше, как к родне.
    Раненые
    С утра вдоль берега с вокзала
    Плетутся раненых ряды.
    А рядом — кленов опахала,
    Дом в тишине, цветы, плоды…
    Гудя, ползут автомобили.
    На желтых койках подвесных
    Сквозят в тумане душной пыли
    Тела солдат полуживых.
    Порой промокшая подвязка
    Мелькнет в толпе, как алый крик.
    Идут-плывут. Жара и тряска.
    Что день — все больше… Псков привык…
    Сквозь хмель беседки смотрят сестры,
    Таясь за ржавою листвой,—
    И жалит боль иглою острой,
    Вверху за тополем больница.
    В палатах свет и чистота,—
    Там с каждым днем угрюмей лица
    И молчаливее уста.
    Сожмется грудь, замрут расспросы.
    И только руки заспешат
    Раздать скорее папиросы,
    И образки, и шоколад…
    Дождик
    Прохладный бисер брызжет в стекла,
    Жемчужной мглой дымится сад.
    Ботвой ожившей блещет свекла,
    И струйки хлюпают вдоль гряд.
    Даль так тиха, пуста, лилейна!
    Вокруг расцвел зеленый цвет…
    Перед крыльцом, как два бассейна,
    Галош отцовских парный след.
    Туман молочный прячет в складки
    Мосты и тыквы куполов.
    Поет вода из всех углов.
    Так интересно из-под зонта
    Смотреть на пузырьки в реке.
    На синий клок у горизонта…
    Пусть капли хлещут по щеке!
    И, надышавшись свежей влагой,
    Потом к крыльцу пуститься вскачь,
    Упасть, вскочить с лихой отвагой,
    Влететь в столовую, как мяч…
    «Катюша, что с тобой, голубка?» —
    Звеня посудой, спросит мать.
    Чулки — хоть выжми, в брызгах юбка,
    Хохочет… Что же ей сказать.
    Кружевница
    Раскрытый короб на паркете
    И в нем волною напоказ
    Суровых, плотных кружев сети,—
    Соблазн для русских женских глаз.
    Мережки, вставки и прошивки…
    Разрыть до дна сквозные гривки,
    Товар добротный перебрать.
    Душок от кружев свеж, как сено.
    Чихает кот, воротит нос.
    А вологодская сирена
    Поет, торгуется взасос.
    Лицо — просфорка, бровь — шнурочком,
    Великопостные глаза.
    И русый чубчик над платочком.
    А в общем, баба-егоза.
    Весь женский пол собрался в спальне.
    И даже старенький отец
    На говорок приплелся дальний,
    Подсел и смотрит, как скворец.
    Кот утомлен такой забавой…
    У дочек щеки все алей:
    Дорожка с пышной птицей павой
    Всего на свете им милей.
    Капуста
    Еще в сенях, кто не поймет:
    Шинкуют белую капусту,
    Меню российского оплот.
    Свезли на тачке с огорода
    Охапку крепких кочанов…
    В саду — румяная погода,
    Над крышей — тишь лазурных снов.
    Матрена мечется, как квочка…
    На блюде соль, — крутой снежок.
    В сенях — ошпаренная бочка,
    Тяжелый камень и кружок.
    Весь день стучат и рубят сечки.
    Крошат морковку… Тьма хлопот!
    И даже кошка на крылечке.
    …
    Тмин на скамейке подоконной
    Чуть не забыли в суете.
    Пса не кормили, — бродит сонный
    С клочком капусты на хвосте.
    … Упарилась стряпуха,
    Как клюква, жар ее ланит.
    Склони к набитой бочке ухо:
    Под камнем сок чуть-чуть шипит.
    1928
    Примечание

    — Последние новости. 1928, 6 мая. Санкюлот — название революционеров времен французской революции 18 в. Спасо-Мирожский монастырь — см.

    — Последние новости. 1928, 8 мая. Сажень — русская мера длины (2,13 м); зд. мера укладки дров. Череха — приток реки Великой, впадающий чуть ниже Пскова. — устар. название гриппа.

    ТАНЮША; РАНЕНЫЕ — Последние новости. 1928, 27 мая.

    ДОЖДИК; КРУЖЕВНИЦА; КАПУСТА — Последние новости. 1928, 28 октября. Просфорка — круглый белый хлебец, употребляемый в обрядах православного богослужения.


    Разделы сайта: