Воробьи в кустах дерутся,
Светит солнце, снег, как пух.
В васильковом небе вьются
Хороводы снежных мух.
Гриша - дома, у окошка.
Скучно в комнате играть!
Даже, вон, - лентяйка кошка
С печки в сад ушла гулять.
Мама гладит в кухне юбку...
"Гриша, Гриша, - ты куда?"
Влез он в валенки и шубку,
Шапку в руки - и айда!
Руки в теплых рукавичках,
Под лопатой снег пищит...
Снег на лбу и на ресничках,
Снег щекочет, смех смешит...
Вырос снег копной мохнатой,
Гриша бегает кругом,
То бока побьет лопатой,
То, пыхтя, катает ком...
Брови - два пучка овса,
Глазки - угли, нос - картошка,
А из елки - волоса.
Вот так баба! Восхищенье.
Гриша пляшет. "Ай-да-да!"
Воробьи от удивленья
Разлетелись, кто куда.
В тихой детской так тепло.
Стекла снегом замело.
Синеглазая луна
Вылезает из окна..
Ветер прыгает по крыше...
Отчего не спится Грише?
Встал с кроватки босиком
(Ай, как скользко на полу!)
И по комнате бегом
Поскорей - скорей к стеклу:
За окном - сосульки льду...
Страшно холодно в саду!
Баба, бедная, не спит,
Раз! Одеться Грише - миг:
В угол - шмыг,
Взял в охапку
Кофту, дедушкину шапку,
Старый коврик с сундука,
Два платка,
Чью-то юбку из фланели.
И скорей - скорее в сад...
Через бревна и ухабы,
Через дворницкую Шавку,
Через скользкую канавку,
"Вот! Принес тебе наряд...
Одевайся... Раз и раз!
Десять градусов сейчас".
Ветер смолк. В саду светло.
Торопился - перепутал,
Все равно ведь ей тепло:
Или кофта позади...
"До свиданья! Спи теперь".
Гриша марш домой и в дверь,
Пробежал вдоль коридора,
Вмиг разделся, скоро-скоро,
И довольный - хлоп в кровать, -
1916
Примечание
Для детей. 1917. № 2. С. 63–64. С илл. Ре-Ми. По поводу этого стихотворения сохранилась переписка с К. И. Чуковским. В письме от 3 января 1917 года Саша Черный пишет: «Я думаю, что в первой строфе:
— следует оставить и „васильковое“ небо и „хороводы снежных мух“. Заменять — будет пресно, как таблица умножения („в светло-синем небе вьются“?..), а образ и тот и другой простенький, несложный. Говорят же тысячу лет: „розовый“ (от роза), бирюзовый, гранатовый и пр. Если какая-нибудь семилетняя девица и споткнется, то ведь любая мать, тетя, бабушка и пр. объяснят, а образ полюбится и останется в памяти, крепче, чем те приблизительные и водянистые определения, которыми напичканы детские стишки. Ведь иначе придется весь поэтический словарь для маленьких сократить до нескольких слов. Значит, так и оставить». Еще несколько замечаний содержится в письме от 16 января 1917: «Мне сказали, что „Снежная баба“ вся набрана петитом и без разделений. Если еще возможно, очень прошу напечатать лучше без иллюстраций (оставив только в конце маленькую) и перебрать все крупным шрифтом, а между частями стихотворения оставить свободное место (по строке):
И после строк:
— так, как это в оригинале, — а если сбить в одну кучу все, то получится жареный топор, что хоть плачь!» (Архив Чуковского. Л. 15 и 16).