Мальчик Боб своей лошадке
Дал кусочек шоколадки, -
А она закрыла рот,
Шоколадки не берет.
Как тут быть? Подпрыгнул Бобик,
Сам себя вдруг хлопнул в лобик,
И с комода у дверей
Тащит ножницы скорей.
Распорол брюшко лошадке,
Всунул ломтик шоколадки
И запел: "Не хочешь в рот,
Положу тебе в живот!"
Боб ушел играть в пятнашки,
А за полкой таракашки
Подсмотрели и гуськом
Вмиг к лошадке все бегом.
Подобрались к шоколадке
И лизнули: "Очень сладко!"
Пир горой - и в пять минут
Шоколадке был капут.
Вот приходит Боб с прогулки,
Таракашки шмыг к шкатулке -
"Съела... ай!
Завтра дам еще - будь пай!"
День за днем - как две недели -
Мальчик Боб, вскочив с постели,
Клал в живот ей шоколад,
А потом шел прыгать в сад.
Лошадь кушала, старалась,
Только кошка удивлялась:
"Отчего все таракашки
Растолстели, как барашки?"
1912
Примечание
Вербочки. Весенний альманах для детей младшего возраста. М., 1913. С. 32–33. С илл. В. Фалилеева. В первопечатном тексте имелись разночтения:
Ст. 26–28:
Ст. 30: Только лошадь удивлялась.
Забавную историю, рассказанную в данном стихотворении, можно сопоставить с мемуарным очерком Н. А. Тэффи «Игрушки и книги», в котором содержатся интересные наблюдения над детской психологией: «Если подарите деревянную лошадку — на нее наденут шапку и теплую кофту, и она будет бабушкой. Потому что все лошадиные качества у нее уже имеются и нужно придумать новые, так как играть — значит, фантазировать.
Палку сунут концом в какой-нибудь ящик, почмокают губами и говорят:
— Но-но: Вот ты уже и поела!
С игрушечной лошадью этим не отделаешься. Ей нужно тыкать в самую морду кусок моркови или окурок папиросы. Многих это не удовлетворяет: они протыкают дырочку в морде — если лошадь картонная — и запихивают в нее всякую дрянь.
Когда я была маленькая, меня так мучила невозможность накормить как следует картонную лошадь, что я приняла героические меры: оторвала лошади голову и кормила ее, засовывая ей прямо в туловище все, что ни попадется: мамин кружевной воротничок, нянькин наперсток, кусок булки, пилочку для ногтей, картинку „Тереза, дочь Гарибальди“, огарок сальной свечки, которым нам мазали нос при насморке, чайную ложку, чьи-то часы.
Лошадь все принимала с благодарностью.
съела кусок сыра, и запах его привлек нянькино внимание. Все было открыто. С тех пор лошадь питалась исключительно огрызками карандашей и скоро зачахла» (Возрождение. Париж. 1927, 25 декабря).